Месть женщины - Страница 39

Но окончательно мое убеждение в том, что Консальви не является Флосманом, созрело в тот самый момент, когда я получила второе письмо. Подозрение пало на Хартли, но узнав, что он ушел из коридора, пройдя мимо Роберто, я вспомнила об остальных. Суарес сидел в баре, у него было алиби. Кратулович ушел в город. А Консальви, словно нарочно, чтобы подставиться под наше подозрение, вернулся за зонтиком. Но ведь само письмо принес другой человек. Зачем Консальви, если он действительно Флосман, подставлять самого себя под подозрение? Логичнее было бы обеспечить себе абсолютное алиби, которое оказалось лишь у двоих людей на корабле — Суареса и Кратуловича. Тем более, что само письмо было написано на испанском языке. Тогда я стала размышлять, почему первое письмо написано по-английски, а второе по-испански. Флосман хотел продемонстрировать свои лингвистические способности? Но, убедившись в том, что во время получения письма у всех троих было алиби, я поняла, что подлинный Флосман сознательно написал второе письмо на другом языке, чтобы его мог прочесть курьер, с которым он отправил это письмо ко мне.

Ведь второе письмо при желании можно было принять и за любовное послание. К сожалению, я не знала, кто именно принес письмо Флосмана, и это послужило гибелью несчастной девушки. Но должна признать, что ваша находка с Лаурой, которая относила письмо Консальви к его подружке помогла мне разгадать и эту загадку. А сам Консальви к этому времени уже окончательно порвал со своей подружкой. Она принадлежит к категории профессионалок и, очевидно, требовала гораздо более материальных вещей, чем простое кувыркание в постели. Тогда Консальви и переключился на Лауру, где вы его и нашли. После того, как вы сообщили ему о появившемся на судне комиссаре Рибейра, он и решил сбежать.

— Но почему он сбежал?

— Вы ведь помните, что сказал помощник Рибейры об исчезнувшем Консальви. Он назвал его типичным аферистом. Вы увидели в этих словах подтверждение ваших подозрений. Я нашла в них подтверждение своей уверенности в том, что Консальви не Флосман. Если хотите, вы убедили меня еще в самом начале путешествия, когда сказали о такой нематериальной вещи, как запах кожи. Если помните, вы тогда сказали, что Консальви не похож на торговца кожей. Он им действительно не был. Но Флосман не стал бы так откровенно ухаживать сначала за одной, а потом за второй женщиной и убивать третью, понимая, что подозрения прежде всего падут на него. Консальви был не Флосманом. Он был просто мелким аферистом, сбежавшим с корабля, боясь разоблачения.

— Но это все пока только предположения, — напомнил Благидзе, — кто же тогда настоящий Флосман?

И, словно в ответ на его слова, в дверь постучались. Благидзе хотел достать оружие, но Марина отрицательно покачав головой, показала ему на дверь ванной комнаты. Он поднялся и, стараясь не шуметь, прошел туда, неплотно прикрыв дверь. Она подошла к входной двери и повернула ключ.

На пороге стоял Гальвес. Он улыбался.

— Я все сделал, как вы сказали, — сказал Робер-то, — он наверняка придет сюда. Я написал ему все, как вы сказали.

— Хорошо, — кивнула Чернышева, — теперь ждите меня в своем номере. Я хотела бы с ним поговорить.

— Конечно, — улыбнулся Роберто, целуя руку женщины, — я не знал, что журналисты так изобретательны.

Она заперла за ним дверь, повернула ключ. Из ванной комнаты вышел Благидзе.

— Что он имел в виду, когда говорил о вашей изобретательности? — подозрительно спросил Благидзе.

— Я попросила его вызвать одного из пассажиров в этот номер, чтобы взять у него интервью. Так я объяснила Роберто. Он написал этому пассажиру, что хочет с ним встретиться и поговорить о … Хартли.

— Вы с ума сошли? Если это настоящий Флосман, он обязательно сбежит.

— Не думаю. Флосман поймет, что обязан убрать ненужного свидетеля. Если это настоящий Флосман, он наверняка придет сюда. Он слишком низкого мнения обо мне, как о своем сопернике. Я просила Роберто указать именно этот номер и этот отель, объяснив, что хочу взять интервью для своего журнала. А номер в отеле я заказала еще с корабля.

— Ясно, — вздохнул Благидзе, вытирая пот с лица. — У вас все предусмотрено. Здесь очень душно. Можно, я открою дверь на балкон? В этой стране нельзя брать номера без кондиционеров.

— Может быть. Но зато на нашем этаже всего четыре номера и очень толстые стены, из-за которых не будет так четко слышен звук выстрела. У вас ведь, кажется, нет глушителя?

— Неужели вы предусмотрели и это? — восхищенно спросил он, открывая дверь на балкон и возвращаясь в свое кресло. Она села на кровать, подвинув к себе сумочку.

— После того, как я получила вторую записку, я уже поняла, что отсутствовавший Консальви имел гораздо меньше шансов оказаться настоящим Флосманом, чем двое остальных, имевших, казалось, безупречное алиби. Именно поэтому я стала внимательно приглядываться к обоим — Кратуловичу и Суаресу. И вскоре уже знала, кто из них настоящий Флосман. А последний штрих добавили вы, уже после убийства несчастной горничной.

— Но как вы узнали? — спросил Благидзе.

— На обоих мужчинах была надета своеобразная маска. Кратулович представлялся всем мрачным, угрюмым типом, полностью ушедшим в себя, а Суарес — сосредоточенным, молчаливым человеком, либо играющим в карты, либо читающим свою книгу. Именно с книги я и начала. Сначала сеньор Бастидас сказал мне, что Суарес архитектор. Я решила, что они друзья, но оказалась, что они познакомились лишь у кассы в Буэнос-Айресе. Затем Суарес, словно случайно, роняет книгу около нас, чтобы мы могли прочесть и убедиться в том, что он действительно архитектор, Все было бы правильно, но один нюанс меня смутил. Однажды я подошла к нему достаточно близко, когда он держал книгу в руках и убедилась, что это пособие для начинающих архитекторов. Как вы считаете, стал бы человек, который двадцать с лишним лет занимается своим любимым делом, который показывал Бастидасу даже фотографии якобы спроектированных им зданий, читать такую книгу?